Pas de Minsk

Минские улицы привыкли к каблукам, резиновым сапожкам, кедам – какой только обуви не перевидали. Теперь, благодаря фотографиям проекта Dance in the Minsk-city, познакомились с пуантами. Ксения Чертович рассказала о том, как увидеть город не декорацией – главным героем.

Dance in the Minsk-city – это:

Ксения Чертович – автор и организатор

Евгений Мынзул – фотограф

В ролях: Александра Чепенко, Ирина Тычина, Юлия Олейник

 - Та часть фотопроекта, что уже реализована (собственно, Balerina Project Minsk), посвящена балетной хореографии и эстетике. Откуда эта любовь к балету?

- С детства! Порой я думаю, что наш проект – отчасти моя нереализованная карьера: в детстве я ходила в балетный класс, и это было такое счастье, но у меня не было данных балетной танцовщицы; потом много танцевала во всех мыслимых направлениях, от спортивных бальных танцев до хип-хопа. Танец для меня – уникальное искусство: чтобы художник написал картину, ему нужны краски, танцору же для самовыражения не нужен никто. Так что все это зрело во мне долго, но не могло найти воплощения.

- И сразу же нельзя не спросить об инспирации Balerina Project New-York.

- Нас часто упрекают в том, что мы слизали эту идею, но меня это даже удивляет. Есть вещи, которые созданы для того, чтобы мир смотрел и вдохновлялся, брал пример. Пусть в каждом городе будет подобное, тем более, что в американском проекте – другая история, там основной акцент на девушках, они просто божественны! У нас разная эстетика, но важно было назваться именно так, чтобы подчеркнуть концепт и преемственность, источник моего вдохновения. Мне было бы радостно, если бы создатели американского Balerina Project увидели, что в Минске есть подобное, и я сомневаюсь, что они обвинили бы нас в плагиате.

- В Беларуси балет как жанр не очень популярен, верно?

- Да, с некоторых пор это так. Мне кажется, это произошло в момент смены поколений; долгое время постановщиком в Театре оперы и балеты был Елизарьев, бесспорно, великий, но ведь репертуар не обновлялся, к нему привыкли наши мамы и бабушки. Балет в классическом проявлении мало где сохранился – в основном, на постсоветском пространстве. Мне кажется, в нашем балете больше техники, редко видишь в нем настоящее проживание роли. И если бы на сцену пустили более молодых и прогрессивных хореографов, которые синтезируют балет с другими танцевальными жанрами, как мы это видим в американском балете Уильяма Форсайта, белорусская публика просто не поняла бы.

Но, думаю, ситуация вот-вот изменится, потому что в Национальном театре оперы и балета уже приглашают молодых хореографов и пытаются что-то делать – постановки для малой сцены в жанре современной хореографии, причем на непривычную для классического балета музыку, что меня очень радует.

- Ни для кого не секрет, что снимать в Минске – сложно, есть масса бюрократических подводных камней. Как вы справляетесь? У вас были задействованы совершенно удивительные локации.

- Порой приходится искать обходные пути, просить Академию искусств, где я сейчас учусь, подписывать какие-то бумаги. Бывало, что и выгоняли. Но, например, у резиденции Президента мы сняли совершенно спокойно, за все время съемки к нам не подошел ни один человек; хотя мы вообще не планировали, что это здание попадет в кадр.

Но в основном, есть чувство, что здесь нельзя ни прыгнуть, ни станцевать, это вызывает какую-то неадекватную реакцию, причем не то чтобы со стороны представителей власти, а со стороны самих минчан.

- Неужели такая красивая задумка может вызывать неодобрение? Подобные сценки на улицах города, напротив, украшают его.

- И тем не менее. Например, только однажды, когда мы снимали у памятника Пушкину, а я разбрасывала книжные странички, какие-то ребята нас сфотографировали, вот это было забавно. А в основном, все или игнорируют, или комментируют в негативном ключе: неприлично или нельзя. Порой даже обвиняли в осквернении святынь! Приходя в какое-то новое место, мы иногда чувствуем себя некомфортно и стараемся работать быстрее. Да, хотелось бы, чтобы было иначе, но мы пытаемся абстрагироваться: если все время бояться, то ничего не сделаешь.

- Так же, как и считать, что Минск – город-вакуум…

- Минск не Прага, не Берлин, не Варшава и не Нью-Йорк, но это даже интереснее, потому что тебе приходится напрячь воображение, чтобы придумать кадр и найти нужное место. Для меня, минчанки, которая живет здесь всю жизнь, было открытием, сколько здесь интересных скульптур, памятных мест, домов и просто потрясающих уголков.

- Какие открытия стали самыми яркими? Какие места в Минске для вас по-настоящему знаковые?

- Больше всего меня завораживают места уединенные. Открытием стало Воинское кладбище Первой мировой войны. Все, что связано с Минским морем, какими-то дикими его уголками, удаленными пляжами – там, где тишина и никого нет. Для прогулок выбираю улицы Коммунистическая и Киселева, где остановилось время, это меня завораживает. Не знаю места прекраснее, чем Ботанический сад, особенно осенью. Туда я прихожу подумать, и мне безумно нравится та публика, что гуляет по Ботаническому: там почему-то всегда очень красивые люди.

- Как будет развиваться проект дальше?

- У нас большие планы: это ведь проект не только о балете, а о танце вообще, просто пока мы воплощаем именно эту его часть. Хотим сделать серию снимков в ночном освещении, например, на смотровой площадке гостиницы «Беларусь». При этом работа не предполагает только уличные съемки: мы очень хотим, чтобы нам навстречу пошли наши музеи, но пока это тяжело. И зимой мы, наконец, сделаем съемку в метро.

- Вот этого снимка мы будем ждать всей редакцией!

- Плюс ко всему, я осознаю, что нужно выходить за рамки Минска: когда я смотрю на заброшенные замки в Гродненской области, то понимаю, что я очень хочу поместить туда наш проект. Или Витебск: помимо того, что он красив, это же самый танцующий город Беларуси, там проходит фестиваль современной хореографии. А как прекрасны граффити на витебских трансформаторных будках с портретами Мэрилин Монро и Стива Джобса!

- Фотографический формат проекта – это его финальное воплощение?

- Моя давняя мечта – сделать музыкальный клип с танцующими людьми, но этот масштаб требует бюджета. Да, можно снять фильм или клип на телефон, но если ты задействуешь профессиональных танцоров, глупо снижать качество только потому, что у тебя нет какого-то оборудования, которое не может дать тебе нужный режим съемки. Так что я предпочитаю оставить реализацию этой мечты до того момента, когда появятся нужные возможности, чтобы, если надо, мы даже улицу могли бы перекрыть. Не хочется терять из-за недостатка средств 50 процентов реализации задумки.

- Проект Dance in the Minsk-city интересен тем, что дает возможность посмотреть на Минск под другим углом: мы привыкли считать, что наш город – очень стерильное, почти неживое пространство, и порой кажется, что это не город для людей, а декорация. А декорация перестает иметь смысл и ценность, если на ее фоне ничего не происходит, если нет героя. Но у вас он оживает, благодаря танцовщице; так кто, по вашей задумке, главный герой снимков – девушка или Город?

- Все же Город. Объясню: например, на улице Сухой есть памятник жертвам еврейского гетто. Когда я пришла в это место, то поняла, что не могу устроить здесь какую-то культурную вакханалию и провокацию. Я понимаю, что, в первую очередь, атмосфера и драматургия этого места диктует, как именно должна выглядеть девушка: очень скромно, сдержанно, и при этом ее поза будет изломанной. Мы, и правда, стараемся осмысливать каждое место, прислушиваться к нему, думать – и идти от этого.  Места, в которых я чувствую глубокую историю, вызывают у меня уважение, я воспринимаю их как сцену, и девушка должна воплотить роль с учетом этой энергетики места, а не просто технически исполнять танцевальные па.

Именно поэтому, кстати, я долго обдумывала привлечение дизайнеров одежды и поняла, что не хочу. Одежда будет отвлекать, она нарушит баланс между городом и танцовщицей, поэтому пусть будет их привычная танцевальная одежда и пуанты. А пуанты я почему-то люблю потертые, заношенные, эта деталь мне тоже кажется очень важной.

- Музыкальное произведение или звуки, с которыми у вас ассоциируется Минск?

- У Тома Йорка есть песня Hearing Damage – ее я слушаю тогда, когда Минск вызывает у меня депрессию (несмотря на то, что Минск очень красив, в нем все же есть то, что не делает нас сильными, напротив – неуверенными, зажатыми и даже агрессивными); и эта песня снимает напряжение.  А в моменты света Минск ассоциируется с джазом: такая композиция, какую Фрэнк Синатара пел о Нью-Йорке. Только о Минске.

- Если бы вам пришлось написать либретто к балету о Минске, каким бы оно было?

- Во-первых, я вижу это современной хореографией. Возможно, прозвучит банально, но подавляющее большинство дней в году Минск на нас давит и разрушает, влияет деструктивно. Поэтому, мне кажется, это была бы история о том, как в атмосфере постоянного тумана и дождя, суровых людей все-таки пробивается солнце, и это заставляет нас остановиться, задуматься, услышать музыку и понять, что это наш Город и наша страна, наша любовь. Мы, на самом-то деле, не город не любим, а ту его составляющую, которая заставляет нас танцевать грустные танцы, и хочется, чтобы танцев печали было меньше. Минск в моем либретто превратился бы в яркий, стремительный, блестящий джазовый танец!

Опубликовано в журнале Fashion Collection Belarus, октябрь 2014