Эра безмолвия

Итак, прогнозы аналитика Андрея Аболенкина, касающиеся превращения аффилированных к моде СМИ в «глобальный супермаркет» сбылись даже раньше, чем он, наверное, предполагал. Итак, флагманские контент-площадки становятся интернет-витринами: теперь передовой опыт Conde Nast обогатил СМИ еще одной функцией – продавать. Строго говоря, продавали СМИ давно, но делали это в той или иной степени изящно и завуалировано. Теперь скрываться нет смысла. Итак, мода окончательно перестала притворяться, что говорит языком искусства.

Цитата: «Чарльз Таунсенд, генеральный директор Condé Nast, и Джонатан Ньюхаус, председатель совета директоров и главный исполнительный директор Condé Nast International, сделали важное заявление: издательский дом Condé Nast, выпускающий самые влиятельные журналы о моде и стиле жизни, превращает все свои сайты в площадки, на которых можно будет не только читать новости о красивых вещах, но и покупать эти самые вещи. А популярнейший модный сайт Style.com и вовсе превратится в интернет-магазин». Vogue.ru

Теперь, чтобы попасть на электронные страницы изданий Conde Nast, не нужно пытаться сделать лучше, оригинальнее или качественнее – достаточно просто подписать контракт, и они, эти издания, будут вывозить даже самые чудовищные коллекции за счет железного авторитета – но бессмертных лошадей не бывает, не так ли? У дизайнеров и Домов, способных с финансовой точки зрения подписать контракт на эти «глянцевые продажи», больше нет стимула – даже самая провальная коллекция перестает быть таковой и в интернет-витрине висит рядышком с коллекцией удавшейся. Естественный отбор железной Анны Винтур превращается в клоунаду.

Буквы капитулировали, на смену пришли цифры, что дает повод думать о том, что журналистика в этих конкретных влиятельных изданиях умерла. Теперь на страницы стайлком, должно быть, будут попадать только коллекции тех дизайнеров и Домов, чьи маркетологи заранее подсуетились подписать соответствующий контракт. Да, анонсируют новую площадку для привычных рецензий и фоторепортажей, но факт остается фактом: в 2015 году имеет смысл только то имя, которое смогли успешно монетизировать. Контент, особенно текстовый, изгоняется на новую площадку, безымянную, пустынную – туда ему и дорога. И в этом – еще одна проблема: разве сегодня кто-нибудь читает что-то длиннее хэштэгов?

Некоторые пиарщики утверждают: есть, есть аудитория, ждущая и жаждущая хороших текстов и вдумчивых авторов. Есть нужда в сторителлинге – но это похоже на сладкую ностальгию, самообман о счастливом детстве. Никому не нужен сторителлинг с помощью букв, теперь сторителлинг – набор картинок.

Стремление развиваться – хорошо. Жажда открывать новые имена и новые рынки – хорошо. Желание монетизировать свой труд – хорошо. Но в какой момент наступает этот переломный момент в бесконечном процессе монетизации, когда становится совершенно понятно, что у нас осталось только два инстинкта – потреблять и выставлять напоказ то, что мы потребляем? Теми же хэштэгами мы, безусловно, накручиваем монетизацию глобальных брендов и, тем самым, лишаем их последнего стимула к новаторской работе. Новатор работает и завоевывает новые территории параллельно с общественной жаждой открытий. Если социум хочет только потреблять и постить в Инстаграм, можно не морочиться насчет новых идей: самая главная уже сформулирована. Любое имя продается. И, пока оно продается, имя существует.

Если объект или явление существует, у него непременно есть имя. Человеку разумному было свойственно поименовать окружающее – для простоты восприятия, описания, коммуникации. Теперь же простота коммуникации состоит в вычленении «своих» по близким человеку потребления хэштэгам, поэтому новое правило именования звучит так: если объект существует, у него непременно есть имя, которое необходимо продать.

И если твое имя не монетизировали, у тебя нет имени.

И тебя тоже – нет.

Добро пожаловать в эру безмолвия.