Нормкор – находка для шпиона

Любите простые джинсы и невыразительные серые свитерки? Наши поздравления: вы внезапно оказались в тренде, а ваше безразличие к модной гонке называется нормкором и теперь является самым актуальным способом самовыражения. Как бы парадоксально это ни звучало.

Кадр из фильма "1984"

Нормкор во многом напоминает такие явления, как музыкальное произведение «4:33» Кейджа, в которой не звучит ни одной ноты, и книгу «Ничто», состоящую из чистых страниц.

Вычищенное поле, безжалостная стерилизация, отсечение всех смыслов – в этом и есть новый смысл, где форма безоговорочно капитулирует перед содержанием. Посему можно предположить, что нормкор – самый полемичный из всех существующих стилей, хотя сказать о нем, по сути, нечего. Но мы рискнем, хотя здесь будет много взаимоисключающих параграфов.

Виктория Наумова, главный редактор одного из белорусских модных журналов, сформулировала суть нормкора афористично и емко: «Нормкор претендует на то, что ни на что не претендует». Разумеется, фраза могла бы звучать иначе, менее витиевато: «Нормкор ни на что не претендует», но смысл сразу теряется. Одно дело – не претендовать вовсе, другое – претендовать на внешнюю безликую усредненность.

Справка Википедии: «Слово Normcore образовано от слияния английских слов normal (нормальный, обычный) и hardcore (интенсивный, неустанный). Термин появился в словаре Urban Diсtionary в 2009 году, но стал употребляться после того, как арт-группа K-HOLE упомянула его в своем докладе Youth Mode: A Report on Freedom, опубликованном в конце 2013 года. Настоящую популярность слово приобрело после выхода статьи в журнале New York Magazine в начале 2014 года».

Безупречным образцом нормкора считается Стив Джобс: бессменная черная водолазка, кроссовки New Balance и джинсы плюс пассионарная личность, выстроившая не просто гигантскую корпорацию, но бизнес-империю, определяющую образ жизни миллионов потребителей, выпускающую не безликую функциональную продукцию, а статус-символы. Посему, наверное, стиль Джобса и есть нормкор, надменный и нарочито существующий вне модного поля; точно такие же водолазки и джинсы на безвестном менеджере среднего звена остаются невыразительной одеждой. Тут нормкор доказывает, что имидж конструирует не одежда, а личность; поэтому Джобс – хрестоматийный пример, а усредненный работник офиса с нестрогим дресс-кодом так и остается неизвестной переменной. И, если вдуматься, в этом заключается безмерный снобизм нормкора. И именно поэтому нормкор – самое непростое модное высказывание из всего диапазона существующих ныне, несмотря на нехитрый стилистический инструментарий.

Корни популярности нормкора можно искать в растерянности потребителя: модные Дома выдают по 4-5 коллекций в год, масс-маркет игроки – по 12, в онлайн-витринах можно потеряться и потерять голову. Это похоже на невроз ребенка, заблудившегося в одночасье в знакомой рощице, которая, как в страшных сказках, за ночь разрослась в нескончаемый лес.

Здесь же можно прочесть и бессознательное стремление к анонимизации в открытом нараспашку, благодаря соцсетям, мире. Безотчетный жест «Я в домике», выражающийся в стремлении к униформенности, рождает новый вид маскировки – камуфляж мирного времени. Он ничего не хочет сообщать о личности, как это делают абсолютно все гардеробные стили, оставляя право на высказывание человеку.

Попытки удержаться на пике моды могут привести равно как к пресыщению, так и к разочарованию, и нормкор со своим ровным, незыблемым предложением стилистического штиля кажется временным прибежищем, этаким реабилитационным центром. Это красивая уловка: быть модным, не замечая модные тенденции.

Нормкор, несмотря на схожие черты с минимализмом, все-таки стоит в стороне от последнего. Минимализм требует дизайнерской мысли, нормкор – нет. Пожалуй, он ее даже презирает и сознательно игнорирует.

Аутентичный нормкор живет в уличном стиле, но чуткие дельцы мира моды подхватывают его манифест: стремление выделяться не выделяясь ненавязчиво, легкой аранжировочкой, звучит в коллекциях Chanel, Max Mara, Cristopher Kane и Hermes – но это уже не квинтэссенция стиля, а его перепевки с учетом существующих кодов модных Домов. За приметы нестильного стиля здесь отвечают простые силуэты, немаркие расцветки и неизысканные фактуры тканей – но то, как это обыгрывается дизайнерами Домов, уводит подиумный нормкор все дальше и дальше от его начальной сути. И это закономерно, в порядке вещей: бланковая серая тишотка, хоть бы и выполненная из лучшего трикотажа, может стать маст-хэвом сезона, но хитом продаж – вряд ли. Таким образом, нормкор в качестве очередной модной тенденции успешно освоен системой (так же, как некогда бунтарский гранж, гардеробная квинтэссенция субкультуры презрения, был удачно интегрирован в эту матрицу).

В нормкоре заложено потенциальная враждебность в отношении модной индустрии: ему не нужны показы, сезонные коллекции и презентации. Единственное, что его роднит с этой выстроенной системой – наличие адептов стиля. Если допустить фантастическую мысль о том, что маркетологи позволят нормкору выиграть, то это будет закономерным эсхатологическим финалом современного модного мира. Но, как известно, в истории не бывает точек, и за разрушением устоявшихся систем всегда следует новый фундамент. Да, нормкор существует в одной статичной точке, в то время как все остальные стили можно рассматривать как шальные графики. Да, нормкор – это полюс вечной мерзлоты, но никак не точка невозврата для модного истеблишмента: мода продолжит кормить благодарную публику все новыми и новыми коллекциями, безумным рококо и китчем: просто потому, что людям все же чуждо маршировать в униформе. Логично предположить, что отказ от динамики развития (главная примета нормкора) предполагает быстрое его переваривание модным сообществом, но не зря этот флаг чуть ли не насильно всучили в руки ныне покойного Джобса: кто знает, может, именно развитие этого гардеробного ноль-стиля со временем будет происходить в ключе внедрения невероятных технологий будущего, которые переквалифицируют базовый предмет гардероба в универсальный гаджет с массой дополнительных и неожиданных возможностей.

Опубликовано: журнал Where Minsk, ноябрь 2014